Реликвия

На черной скатерти было серое пятно. Издалека мне не было видно, откуда оно там появилось. Пролили молоко? А, может, это тарелка стоит, и никакого пятна нет?

Я сижу, свесив ноги с крутого обрыва, и смотрю на поле, где не растет трава. В озере отражается ночное небо с серыми облаками, подсвеченными с обратной стороны луной.

Пора домой. Уже поздно.

Иду.

Спускаюсь по скользкой тропе. Темно. Страшно, но я борюсь со страхом. Камни - мелкие и покрупней - катятся вниз, подпрыгивая. А я? Я тоже камень, только размером побольше. Вот и боюсь покатиться следом. И страх пронизывает. Шаги нетвердые. Сажусь на траву, цепляюсь за хрупкие стебли. Выдыхаю. Сердце колотится. Слышно, наверное, во всей округе. Но надо идти.

Наконец-то, ровная земля! Всматриваюсь в темноту. И в серое небо.

Вокруг ни души.

Хотя… Темнота должна быть неподвижна. Но я вижу, как ее небольшой отрезок движется по направлению к озеру.

Всматриваюсь.

Черный просторный балахон с капюшоном. А внутри - кто-то. Снова пронизывающий страх. Только на тропе это был страх за себя. А теперь - короткая вспышка, как точка. Вне времени. Страх перед неизведанным. И, вместе с тем, любопытство, что неудивительно.

Черный силуэт останавливается у озера боком ко мне. Лица не видно. Вдруг темнота взрывается и разлетается на части. Яркая вспышка желто-оранжевого света вырывается оттуда, где должно быть лицо. Балахон падает, и я вижу молодое женское тело. Руки. В руках - горящая свеча. Распущенные волосы струятся по плечам и спине. Шаг вперед, к воде. Ближе и ближе. Вода. Еще шаги. Кончики волос намокли, приподнялись, легли на воду. Отражение огня. Она стоит по шею в воде, держит свечу над собой.

Я заворожено смотрю. Она крикнула в пустоту какую-то непонятную короткую фразу и исчезла под ровной гладью. Огонь утонул за ней.

Я хочу броситься в воду, позвать ее, вытащить, спасти, но что-то не пускает меня за линию песка. Я стою, связанная тьмою, и только наблюдаю за пузырьками воздуха, булькающими на зеркальной поверхности…

-                             Наверное, это… - додумать эту свою мысль я не успела. Упала, рухнула на черную землю. Может, уснула. Или умерла. А может, просто потеряла сознание. Ничего не помню. Последним, что видела, был какой-то странный блик в складках ткани ее балахона, лежавшего на земле.

 

Только проснулась я дома, в теплой постели под белым одеялом на пуховой подушке. Солнечный свет заливал комнату. За окном так приветливо пели птицы. Запах созревший весны врывался с потоками воздуха в мой дом.

Май! Беллетейн!

Свет, тепло, чистота, уют…

И я отказываюсь верить своей памяти. Вчера? Нет, вчера я не видела ее смерти. Это был сон. Просто сон… Глупый и бессмысленный.

-                           Доброе утро, соня! - нет, меня по-другому зовут. Просто подруга так обозвала.

-                           Привет!

-                           Ты во сколько вчера пришла? Я рано легла спать, не видела…

-                           Ой.… Не помню.… На часы не посмотрела…

-                           Ну, молодец! Наверное, поздно. На полнолуние насмотрелась?

-                           Луну из-за облаков видно не было.

-                           Это ужасно. Бедная несчастная! - подруга не разделяла моих интересов. - Тебе, кстати, письмо. Вчера из ящика достала.

-                           От кого?

-                           Не знаю, смотри сама, - она протянула мне конверт. - Ладно, ты тут читай, не буду мешать. Дочитаешь - приходи на кухню пить кофе.

Беру в руки конверт. Обыкновенный, белый. С адресом, картинкой и … пустыми линиями для адреса отправителя. Имя указано мое, место - тоже. Странно. Всегда немного волнуешься, открывая конверты без адреса. Почему-то пишу "всегда", хотя со мной такое впервые. Первый раз бывает только однажды. Оттягиваю момент, верчу в руках эти несколько сложенных и склеенных листа бумаги, овеянных тайной и загадкой. Вспоминаю, что это все же не в первый раз. Когда-то давно, еще в начальной школе, одноклассник подбросил мне в пенал записку с признанием в любви и не подписался. Но я узнала его почерк. Как все было просто… Я ничего ему не сказала. Только иногда оборачивалась, чтоб украдкой глянуть на того, кто меня любит.

Отрываю тонкую полоску бумаги, отгораживавшую меня от постижения. На идеально белом листе стандартной формы черной тушью чьим-то размашистым, но очень красивым почерком написано:

 

Теперь тринадцать долгих лет

Ты будешь жить в аду.

Пока с горящею свечой

Не подойдешь к пруду,

Пока не крикнешь в темноту

Два слова: "Я иду!",

Увидев в серых небесах

Полночную звезду…

 

Все. Больше ни слова. Читаю, наверное, в сотый раз. Уже знаю наизусть. Давно пора было думать. Но я, монотонно, как мантры, повторяю эти строчки. А мысли, которые появляются неизвестно откуда, пробивают этот непрерывный ряд и заполняют собой пробоины. Их очень много, и в конце каждой стоит вопросительный знак. Но ни за одной не следует другая - с точкой, а лучше с восклицательным знаком.

-                           А может, это просто шутка? - с надеждой спрашивает одна.

-                           А, может, ты и на озере вчера в шутку была? - вопросом на вопрос, по Одесскому обычаю, отвечает другая.

-                           Или, может, это был сон? И сейчас сон? И вся жизнь? И смерть - тоже сон? - вмешивается третья.

-                           Тебе как лучше: чтоб и вчера, и сегодня сон, или чтоб все время реальность?

-                           А меня разве спрашивают?

-                           А, может, вчера шутка, сегодня шутка, и вся жизнь шутка, и смерть - тоже шутка?

-                           А что это ты такая любознательная, философствуешь тут? Ты лучше подумай: что за ад они имели в виду? Ад на земле? Или ад, который после смерти?

-                           А, может, просто для рифмы?

-                           Ну а потом что? Я буду жить не в аду или не жить вообще?

-                           А с девушкой вчера что было? Погибла? Или в рай переселилась - не умирая?

-                           Нашла у кого спрашивать! Я вчера сознание потеряла и самое интересное пропустила!

-                           И я!

-                           И я тоже!

-                           Глупые вы! Мы же все в одной голове живем!

-                           И правда…

 

Дискуссия была в полном разгаре. Но мне надоело, и я попыталась их утихомирить. Ей-богу, как первоклассники после недели занятий!

"Будь, что будет!" - шепчу себе под нос и иду пить кофе. Они тоже все еще перешептываются, не давая мне покоя.

 

-                           Чего пишут? - поинтересовалась подруга, держа в руке кофеварку. И почему ты такая бледная?

Я не ответила.

-                           Тебе с молоком?

-                           Как всегда.

-                           А что это у тебя на шее?

-                           Где? - Нащупываю пальцами металлический диск.

-                           Стой, ты куда?

Я бегу, не разбирая дороги, в свою комнату. А в глазах - тот странный серый блик в складках ее балахона.

* * *

- Серебро. - Произнес он после долгого молчания, вынимая из глаза увеличительное стекло. - Просто очень древнее, почерневшее до неузнаваемости. Кажется, лет десять назад, или чуть больше, кто-то уже приносил нечто подобное. И где вы их берете? Мой вам совет: отнесите эту штуку историкам. Они вам больше за нее заплатят. А вы себе сережки купите и на сдачу еще в дорогой ресторан сходите.

 

* * *

 

- На древние письмена непохоже. - Он вернул мне медальон, держа за шнурок. - Скорее, прошлого века экземпляр. На заказ выплавленный. Какой-нибудь ненормальной вдовой. Оставьте его себе. Или отнесите ювелирам - они вам переплавят его в браслет или колечко. А исторической ценности он не представляет.

 

Как я поняла, хорошие ювелиры, как и хорошие историки, мне не попались. Или они все правы, а я ищу правду там, где ее нет?

 

Я пыталась потерять его. Но каждый раз он какими-либо путями ко мне возвращался. А в то время, когда его не было со мной, я чувствовала какую-то пустоту и слабость.

Когда он висел у меня на шее - я была способна на все.

 

* * *

-                           Мама, что ты шьешь?

Нет ответа.

Черная ткань шевелится на столе, под иглой, которая, грохоча, оставляет невидимые - потому что тоже черные - следы на черном поле.

-                           Мама! Мама!!!

-                           Что?

-                           Что ты шьешь, спрашиваю?

-                           Я… я… это… учусь просто…

-                           А папа скоро придет?

-                           Не знаю. А ты уроки уже сделал?

-                           Ага.

-                           Тогда можешь пойти погулять.

-                           Ура!!!!!

Улыбаюсь. Возвращаюсь к шитью. Улыбка плавно переходит в слезы…

 

* * *

… Пожелтевшая от времени идеально белая бумага… Рыже-коричневая тушь, бывшая когда-то идеально черной… И знакомые строчки…

А вот еще один лист. Совсем новый. Белоснежный. Восемь строчек распечатаны на лазерном принтере. И конверт. Новый. Заполняю только половину строчек буквами и цифрами, порядок которых рождается из пустоты. А, может, из моих забытых снов или памяти о чем-то, чего никогда не было. Запечатываю.

Наверное, в последний раз смотрю на фотографию. На ней я и двое мужчин. Один из них мой муж. Другой - сын. Пусть ему еще нет восьми, но уже мужчина.

Слеза стекает по гладкой щеке, не встречая на своем пути ни одного препятствия. Я молода. Мне 28. Почему именно я? Не хочу… Останусь! Я сильнее всех этих предсказаний и заклятий! Решено!

Теряю сознание.

Когда я очнулась, я шла по улице. Письма со мною уже не было.

Не хочу!!!

Но я уже себе не подчиняюсь. Босые ноги сами идут туда.

Беллетейн… Полная луна за серыми облаками. Белое пятно озера на черной скатерти поля, где нет травы… Иду. Уже не пытаюсь сопротивляться. Руки сами, без моего участия, зажигают купленную заранее свечу…

Обычно люди плачут от безысходности, когда что-то происходит не так, как должно происходить, но они ничего уже не могут сделать. А я уже не плачу. Я смирилась.

Балахон, который я шила столько дней и ночей, который прятала от моих любимых двоих, и который стал для меня саваном, - падает на землю. А вместе с ним и "виновник торжества" - серебряный диск на шнурке. Медальон. Реликвия. Переходящая.

Осторожно поворачиваю голову. А вот и она, уже спускается по скользкому спуску, хватаясь за траву. Подходит ближе. Видит меня и останавливается. Она - следующая. И еще не знает об этом.

Я шагаю вперед, в воду. Холодно. Свеча тщетно пытается согреть меня.

Я иду!!!

18.10.2000